Днепрянин покорил вершину, которую видел во снах

Эверест, Джомолунгма, Сагарматха, «Крыша мира»… Как только не называют самую высокую гору на Земле, верхняя точка которой – 8848 метров над уровнем моря. Это одно из самых прекрасных мест нашей планеты, и в то же время – опасных. Эверест не прощает ошибок, любая оплошность может стоить жизни. Только самые сильные духовно и физически могут покорить эту вершину. Именно с таким человеком, 37-летним днепрянином Дмитрием Семеренко, побеседовала корреспондент «Вістей».

Сначала был Эльбрус

– Дмитрий, Вы помните, когда возникло желание покорять горные вершины?

– Страсть к приключениям, активным видам спорта и познанию всего нового у меня с детства. Занимался футболом, боксом, перепробовал многие олимпийские виды спорта. Позже увлекся спортивным пейн­тболом, дайвингом, серфингом, велоспортом… А вот походами в горы заинтересовался лишь несколько лет назад на бизнес-тренинге во Львове. Один из спикеров, Сергей Бершов, искренне и воодушевленно рассказывал о горах, честно говорил о страхе замерзнуть, потерять товарищей или самого себя. Меня очень заинтересовал рассказ первого украинца, который покорил Эверест еще в 1982 году, а спустя 25 лет поднялся туда снова. Ему сейчас 71, и он по сей день ходит в горы.

– Каков путь был пройден до покорения «Крыши мира»?

– Спустя несколько месяцев после знакомства с Бершовым, мы с супругой Ксенией отправились с его группой на Кавказ. Целью было покорение Эльбруса (5642 м). Там мы прочувствовали ту атмосферу, о которой шла речь на тренинге. На высоте 5 тыс. м начался ураганный ветер и метель, которые развернули нашу группу обратно. Видимость была нулевая, появилось чувство животного страха. К счастью, все закончилось благополучно.

Многие недооценивают Эльбрус, считая его легкой и безопасной горой. По статистике, ежегодно здесь погибают до 12 человек. А ведь среди них даже сильные и опытные альпинисты… Вторым восхождением, спустя примерно год, был пик Ленина – одна из высочайших вершин Центральной Азии  (7134 м). И я остался совершенно недоволен этим походом…

Картина маслом

– По какой причине?

– Из-за горной болезни, к которой оказался не готов. Пока проходила акклиматизация, сутками не мог уснуть, чувствовал тошноту и головную боль… Я не взял специальные лекарства, по возможности ими делились другие члены группы. Также нужно больше готовиться физически. Опыт восхождения на пик Ленина совершенно отбил желание снова идти в горы…

– Что же поменялось перед Эверестом?

– Горы мне начали сниться, они не отпускали… С детства увлекаюсь рисованием. Однажды я решил написать картину, и на холсте появлялись вымышленные очертания гор… А когда работа была окончена, я осознал, что изобразил именно вершину Эвереста. Вскоре было принято решение о восхождении. Знакомые отговаривали меня. Убеждали, что 4,5 месяца – очень мало для подготовки. А родные знали: если что-то решил, меня уже не остановить.

– Расскажите подробнее о подготовке.

– Это были усиленные тренировки по шесть дней в неделю: бег на длинные дистанции, плавание, велосипед, кроссфит. На тренажере-ступеньках ходил в специальном 20-килограммовом жилете, а на ногах – утяжелители по 2 кг. А гипоксидная маска давала меньше возможности вдыхать, и легкие работали, как мышца. Все это «переносит» в высокогорные ­реалии. Даже когда ехал в командировку, выходил из авто и бегал по обочине трассы. Уже в горах сделал вывод: подготовка – половина успеха, остальное – сила воли и характер. Восхождение мне обошлось в около 40 тыс. долларов, часть из них – спонсорство. Кстати, эта сумма включает разрешение на восхождение – 11 тысяч долларов.

«На зеленке» перед штурмом

– Как добирались к базовому лагерю Эвереста?

– Из Киева – перелет в Эмираты, оттуда – в Катманду. Летели вместе с товарищами – альпинистами Романом Городечным и Ириной Галай, которая в 2016 году стала первой украинкой, покорившей Джомолунгму. В Катманду мы встретились с Тарасом Позднием и нашим высокогорным гидом шерпом Таши (шерп – это народность). Местными авиалиниями полетели в Луклу, где приземлились на одну из опаснейших в мире взлетно­посадочных полос. Ее протяженность – всего 527 м, а находится  под наклоном 12о. С одной стороны – гора, с другой – обрыв. Перед началом восхождения несколько дней провели в отеле у подножья Эвереста.

– Как проходила акклиматизация?

– Сначала жили в базовом лагере (5300 м) – большом интерна­циональном палаточном городке, где предусмотрен душ с теп­лой водой. У каждого было место в трехместной палатке с удобным матрасом и теплым спальником. Кухней занимались организаторы. В базовом и других лагерях на керосиновых горелках чаще всего готовили каши и яичницу. А чесночный суп там принято есть с попкорном. Мы привезли из Украины около восьми килограммов сала, а также колбасу, сушеную рыбу и шоколад. Этими вкусностями делились с новыми знакомыми. Как оказалось, сало очень любят японцы (улыбается).

Из базового – несколько акклиматизационных выходов: идем в первый лагерь (5800 м), там живем, привыкаем, и снова возвращаемся на 5300м. Затем – во второй, и снова в первый, и так до третье­го
(7100 м). Я чувствовал себя намного лучше, чем на пике Ленина. Отлично подготовился физически и подобрал правильные медикаменты. Еще преимущество в том, что не нужно самому нести вещи и снаряжение. Для этого на Эвересте есть грузчики – портеры. Бывало, не было сил идти дальше, но, благодаря поддержке товарищей, энергия появлялась. Мы шутили и даже слушали в пути музыку. Договорились, что каждый по очереди включает любимые треки на своей портативной колонке. К примеру, Ирина часто слушала Светлану Лободу, Тарас – группу Depeche Mode, Рома – «Океан Эльзы», а я – «Ленинград».

Перед решающим штурмом на несколько дней спустились в гостиницу в Лукле. Как говорится, «на зеленку» – вокруг деревья и трава, это придает сил.

Были сомнения

– Что происходило дальше?

– Чтобы сберечь силы, в базовый лагерь мы поднялись на вертолете. Затем сразу пошли во второй, где и переночевали. Потом в 3-й, и там уже спали в кислородных масках. На следующий день поднялись в 4-й лагерь (7900 м), отдых – с 12.00 до 18.00, хотя я поспал всего час. В восемь вечера начался финальный бросок, ради которого мы преодолели весь этот нелегкий путь. Вес рюкзака был 11 кг, а баллона – 6 кг. Около 80 человек штурмового лагеря выходят в одно время. Представьте эту цепочку из мерцающих в темноте фонариков… Мы шли всю ночь и утро, до двенадцати часов дня поднялись на отметку 8848 метров и развернули украинский флаг. На вершине пробыли около 20 минут. Это невероятное чувство не передать словами. Хотелось поделиться эмоциями с близкими, что мы и сделали по спутниковому телефону. Этот штурм занял в целом 26 часов. А всего от дня прилета в Луклу до поднятия на «Крышу мира» – 42 дня.

– Дмитрий, а как Вы восстанавливали силы в долгие часы штурма?

– Остановиться и полноценно отдохнуть, разу­меется, возможнос­ти не было, так как мороз ближе к вершине усиливается и на пике температура опустилась до отметки – 60 °C. Постоянно хотелось пить, и мой термос со сладким чаем опустошился слишком быстро. Чтобы попить воды, топили лед на горелке. В кармане рюкзака был шоколад. Почему-то всю дорогу я мечтал о «Кока-коле» и яблоке (смеется).

– Случались ли неожиданные ситуации?

– Однажды, когда шли по ледопаду Тхумбу, на высоте примерно 5500 м начало припекать солнце, и мы хотели остановиться, чтобы намазаться кремом. Но Тарас заметил ледяные выбоины и предположил, что в том месте часто сходят лавины. Решили не задерживаться, и через некоторое время, уже издалека, мы увидели, как та местность покрылась снежной массой…

А когда спускались с вершины Эвереста, на высоте 8500 м увидели лежащего на снегу китайца. Казалось, он вот-вот уснет. В тех условиях это равносильно смерти. У него не работал «кислород», слетела маска, потерял перчатку… Куски льда с лица отдирались вместе с ресницами и бровями. Мы отдали ему запасную маску, исправили неполадки в кислородном баллоне и помогли спуститься. Теперь нас ждут в гости в Шанхае (улыбается).

– Что лично для Вас было самым сложным в восхождении?

– Подготовиться духовно. В базовом лагере много людей, но только треть пошла на штурм. Причем человек физически здоров, но внутренне не готов – в глазах сомнения. И в моей голове крутились мысли: а вдруг непогода, а что я буду делать, если кому-то из нашей группы станет плохо, а если мне, а если кислород или маска замерзнет, потеряются перчатки, а если… Много думал про близких… Ради исполнения своей мечты шел на серьезный риск. Не все с Эвереста возвращаются…

Екатерина Чередниченко,

фото из личного архива ­Дмитрия Семеренко