Елена Печенюк: «Кармен – не мой типаж»

В Международный день театра в Днепре наградили победителей регионального театрального фестиваля-конкурса «Сичеславна». Приз за лучшую женскую роль в пластическом спектакле вручили заслуженной артистке Украины Елене Печенюк за образ Кармен в современной постановке «Carmen & Jose». «Вісті» встретились с примой днепровского балета, 20 лет назад получившей премию «Надежда Сичеславны».

ГОРДА ЗА МУЖА

– Елена, надеялись на победу?

– Да, но не могу сказать, что для меня награда очень важна. Главное – работа. Мне кажется, это первый спектакль, который так долго держит зрителей: после премьеры в ноябре у нас по два спектакля в месяц, и на каждом – аншлаг. Я вижу, что городу данный балет нравится, и это очень приятно. Я больше горда и рада за мужа (Дмитрий Омельченко, постановщик «Carmen & Jose» и исполнитель роли Хозе. – Прим. ред.), потому что он вынашивал его долгое время – месяцев девять, много сил и нервов потратил. Этот спектакль – как его ребенок: пока он работал над ним, все остальное не играло никакой роли.

– Когда Дмитрий ставил «Carmen & Jose», он советовался с Вами?

– По либретто – нет. Когда придумывал костюмы, спрашивал: «Ты такой наденешь или нет?» По движениям, уже во время репетиций я могла ему подсказать что-то: у нас, женщин, пальцевая техника, и ему тяжело понять, как нам на пуантах выкрутиться, поэтому в моих сольных кусках мы вместе что-то решали. Мог дать музыку послушать: «Это на твою вариацию. Нравится тебе?» А я, потому что жена, могу дома сказать: «Вот тут ты для меня не постарался» (улыбается). Но искать, подбирать музыку я не помогала. Наверное, еще не доросла до таких моментов.

«ЛЕГЧЕ СОЙТИ С УМА»

– А такие страсти, как в этом балете, дома вам случается переживать?

– Нет, мы не такие! (смеется). Митя вообще все в себе держит. Я, как женщина, наверное, много разговариваю, но разница в возрасте семь лет – может, и небольшая, но она мне не позволяет быть выше и громче, чем он.

– То есть вдохновение для образа Кармен Вы черпаете не в личной жизни…

– Это не мой характер, не мой типаж. Поэтому над данной ролью мне приходится больше работать. Сойти с ума в «Жизель» мне почему-то легче, чем сыграть Кармен.

– Чем еще эта постановка отличается от тех, что есть в репертуаре театра?

– Мало того, что она ближе к современному балету, хоть и в пуантах, это еще и драматически очень сильный спектакль. В классических балетах мы больше задумываемся о технике, а тут, в первую очередь, – о драматургии, о том, чтобы донести до зрителя образы, а потом уже о движениях, дотянутых носках или коленях.

– Проблемы с зарплатами, которые возникли у днепровских артистов, влияют на качество Вашей работы?

– Нет. Даже если нет настроения, если что-то болит, сцена есть сцена – ты выходишь и, как любой артист, стараешься все сделать на сто двадцать процентов, в силу своих возможностей, конечно. Но я – солистка, поэтому, наверное, испытываю другие ощущения от танца, чем любой артист кордебалета. Меня в 4 года мама отдала на гимнастику, в 6 лет я пришла в балетную школу. В 15 уехала в Штутгарт, в одну из лучших балетных школ Европы, и через 2 года вернулась домой, хотя могла остаться. Сын Вадима Писарева, с которым мы учились вместе, сказал мне: «Лена, мы с тобой поедем поднимать украинский балет». И теперь пахать по семь часов в зале каждый день, мало уделять внимания своему ребенку, и при этом думать, что искусство никому не нужно… ­Просто обидно.

НАТАЛИЯ РЕКУНЕНКО,

фОТО ИГОРЯ БУЛГАРИНА