Алексей Тарасов: «Говорите защитникам Украины спасибо!»

О таких воинах, как медбрат Днепропетровской 2-й городской поликлиники Алексей Тарасов (позывной Док), нужно снимать фильмы. Он – обычный украинский парень, который однажды по зову сердца пошел добровольцем защищать свою Родину от врага, более года отслужил в самых горячих условиях на передовой. Каждый день Алексей видел смерть, ужасы войны, и при этом не огрубел душой, остался думающим высокодуховным человеком. Алексей Тарасов эксклюзивно рассказал «Вістям» о том, кто для него теперь герои нашего времени, о чем он мечтает, вернувшись на гражданку, верит ли в силу перемирия, и почему в обычной жизни порой бывает тяжело.

Военный ритм

– Алексей, что подтолкнуло к решению идти добровольцем?

– Меня мучила мысль о том, что завтра враг придет сюда, на Днепропет­ровщину. Пошел в военкомат, потому что понимал: на фронте не хватает профессиональных медиков. Призвался с 28 августа 2014-го, попал в 20-й отдельный мотопехотный батальон в составе 93-й бригады. Уже 11 сентября мы были в Марьинке, на передовой. Служил как солдат-санинструктор. Воевал в Авдеевке, Старомихайловке, Песках, бывал на трассе на Бахмутку. А потом – вновь Марьинка. 3 июня 2015 года там начались ожесточенные бои. Мы вывозили раненых на машине, попали под обстрел – я был ранен. Очнулся уже в Курахово, оттуда доставили самолетом в Днепропетровск.

– Многие участники войны на востоке Украины порой отмечают, что на гражданке им тяжело.

– Да, психологически очень сложно. На войне все «в темпе», понимаешь, с чем имеешь дело. Здесь вроде все то же: медицина, помощь людям. Но вернуться к прежнему, довоенному ритму тяжело. Не так просто расстаться с вой­ной. Она меняет человека.

-Что сразу приходит в голову, когда вспоминаете АТО?

– Чувства смешанные: горечь потерь, мужество наших воинов и крепкая братская дружба.

– Вы работали санинструктором, вывозили раненых из горячих точек. «Приходят» ли ребята во сне?

– Спится плохо. Все время стреляем, воюем, кровь, последние взгляды… Как у медика, было очень много таких взглядов. Есть два бойца, которые все время «приходят». Они на моих руках погибли и чувство такое, что я что-то недоделал. Хотя в тот момент, наверное, не мог сделать больше.

Фронтовые реалии 

– Говорят, поначалу на фронте был огромный пат­риотизм, сего­дня уже не так.

– Да, был большой патриотизм. Прежде всего, как я уже сказал, мы шли воевать за своих родителей, за родную землю. Но обидно, что государство достойно не помогало. Нам тогда практически ничего не дали из амуниции. Наверное, купил бы уже машину за те деньги, которые сам потратил, собранные родными и друзьями. За 13 месяцев службы приобрел: бронежилет, три формы, пять пар берцев. От государства же получил только автомат и каску 40-х годов – металлическую. Стыдно осо­знавать, но порой и есть было нечего. Но для меня, как для медика, главная боль – катастрофическая нехватка препаратов. Помню, как в Марьинке стояли, зима начиналась, много ребят заболевали, а лекарств нет. Просил в штабе хоть что-нибудь, там говорили: «Нет средств». Потом случайно волонтеры привезли какие-­то медикаменты, я зашел к замкомбату в палатку и увидел большую сумму денег. Для меня это было неприятно, больно. Помню, сколько волонтеры привозили термобелья, форму какую-то. Нам же из этого ничего не доставалось. Выходит: кому война, а кому мать родна. Поэтому и отношение менялось. Ты видишь реалии войны.

– Верите в «силу перемирия»?

– По нам в определенное время каждый день бомбили в конце февраля – марте 2015 года. Тогда было перемирие, а по нам лупят и лупят… Мы уже кричим на комбата: «Разреши дать ответ», а он: «Наблюдать!» Помню день: машину подорвали, двух пацанов в блиндаже убило – пять часов только откапывали. Что примечательно, враг ведет странную войну: делает пару выстрелов из орудий по нам, затем отъезжает, разворачивается и стреляет 8-10 раз по своей территории.

Помогла практика 

– Алексей, какие­то льготы, землю как участник АТО получили?

– У меня есть статус участника боевых действий и льготы на коммунальные услуги. Поставили на учет на получение земли. В сентябре был в горсовете. Ничего определенного не сказали, сколько ждать и где участок -неизвестно. Но понимаю: получу ее нескоро, по списку я – 1218-й. В прошлом году только первым 500 должны были передать.

Хотел в очередь на квартиру стать или хоть бы жилье в общежитии получить. Сказали: не положено. Я живу с родителями и старенькой бабушкой в трехкомнатной квартире. Хотелось бы подумать о своей семье, ведь уже 31 год.

– Военная медицина кардинально отличается от гражданской. Что было особенно сложно?

– У меня была неплохая практика: проработал на скорой в 16-й городской больнице, имел дело с ножевыми, огнестрельными ранениями. Это помогло держаться, вовремя принимать решения в бою. Но все же было очень тяжело.

Мечта о мире

– Какой бы ответ от украинцев хотелось услышать воину, защищающему интересы Украины на востоке?

– Просто, чтобы нам говорили спасибо. Один только раз, когда ехал в трамвае, услышал подобное. Показал удостоверение, и контролер сказал спасибо. До слез приятно было тогда! К сожалению, доброе слово нечасто. Меня недавно как-то назвали «братоубийцей». Но какие же это братья, когда на нашей земле воюют? Для меня непонятно и больно такое отношение.

– О чем Вы мечтаете?

– В первую очередь, конечно, о мире, во вторую – чтобы наши люди были человечней. Сегодня мне тяжело с ними общаться. Нечестность какую -то чувствую. Моя мечта – семья, дети. Хочется с девушкой познакомиться, хорошей, доброй, понимающей. Может быть, она прочитает эту статью и позвонит мне. Это первое, чего бы желал в жизни. Хочу дать сыну и дочери хорошее образование, быть добрым любящим отцом и мужем.

– Кто для Вас герои нашего времени? Какие они?

– Обычные ребята. Я видел на войне простых парней, которые собой закрывали друзей и погибали. Причем на гражданке они были никем, а в битве проявили себя с наилучшей стороны. И этих хлопцев не стоит забывать, ведь они отдали свою молодую жизнь за нас и за Украину.

Анфиса Букреева, фото автора и из архива Алексея Тарасова

Залишити відповідь