Николай Куппа: «Спасая чью-то жизнь, забываешь, что в опасности собственная»

Ежегодно 17 сентября украинские спасатели отмечают свой профессиональный праздник. В преддверии этого дня «Вісті» побеседовали с полковником внутренней службы в отставке Николаем Куппой – нашим земляком, более тридцати лет проработавшим в пожарной охране Днепропетровской и Киевской областей. Николай Федорович рассказал о своей службе, десятках спасенных им жизней и участии в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС.

Награды за отвагу
– Николай Федорович, по какой причине Вы, будучи еще школьником, решили стать пожарным?
– Многие наши соседи работали пожарными, рассказывали о своих буднях. И к моменту окончания школы я уже был уверен: хочу спасать людей. Поступил в Харьковское пожарно-техническое училище, а позже получил и высшее образование по специальности юрист-правовед в академии МВД.
– Какие ступени карьерной лестницы Вы прошли?
– После окончания училища вернулся в Днепропетровск. Трудился в областном управлении пожарной охраны – старшим инспектором по обслуживанию особо важных объектов, заместителем начальника штаба пожаротушения. Затем продолжил службу в Киевском гарнизоне пожарной охраны, где стал пенсионером МВД. Еще год принимал участие в организации Чернобыльского музея в Киеве. Возвратившись в родной Днепропетровск, работал в проектном институте пожарным консультантом, участвовал в организации Пожарно-страховой компании.
– На Вашем кителе столько орденов и медалей… Расскажите о своих наградах.
– За годы работы заслужил ордена «Знак почета», «За мужество». Я – единственный в СНГ кавалер трех медалей «За отвагу на пожаре» в мирное время – проявил себя на крупных пожарах на Криворожском коксохиме, Днепропетровском и Белоцерковском шинных заводах. Орден «Знак почета» – за тушение пожара на Чернобыльской атомной станции. И семь других правительственных наград.
Тревожный звонок
– Николай Федорович, расскажите подробнее о Чернобыльской аварии и Вашем участии в ее ликвидации.
– После перевода из Днепропетровска на службу в пожарную охрану в Киевской области я был назначен на должность начальника Государственного пожарного надзора и обслуживал Чернобыльскую АЭС. За четыре года досконально изучил технологию атомного производства, пожарную безопасность станции, проводил мероприятия по снижению пожароопасности, а также хорошо знал персонал. Мне первому пришлось принять сообщение о двух взрывах на атомной станции. Тревожный звонок раздался в 1.24 ночи, я тогда дежурил в управлении. В считанные минуты передал информацию в УВД, обком партии и облисполком. На атомную станцию выдвинулись 82 пожарных подразделения…
– Как складывалась обстановка в первые часы аварии? Как выполняли свой долг пожарные?
– Пожарных, обслуживающих станцию, и их коллег из Припяти, начавших тушить огонь, к тому времени уже увезли в больницу. Нам необходимо было охлаждать реактор, так как возникла угроза атомного взрыва. Первым делом я начертил схему действий. Затем собрал 28 человек, которых хорошо знал и доверял им, а они – верили мне. Огромной сложностью было то, что около реактора человек может находиться не более трех минут. Поэтому мы разделились на группы. Первые проложили рукава, следующие протянули их в машинный зал. Завершающий этап я возглавлял лично, с собой взял только семь человек. Было уже пять утра, когда мы бросились в самое пекло – к четвертому реактору… Позже с вертолета ГАИ провели разведку, летали над станцией, делали фотоснимки, которые в дальнейшем помогли определить, куда сбрасывать песок и свинец.

Беспощадная радиация
– Как Вы и Ваши коллеги преодолевали воздействие радиации?
– Очень тяжело. Помню, как увидел показатель 154 бэра при максимуме для человека в 30 бэр. Помимо ликвидации аварии на ЧАЭС, я участвовал в эвакуации жителей Припяти. Но в пять утра 1 мая мне стало совсем плохо – потерял сознание. Очнулся в киевском госпитале, рядом лежали мои сослуживцы. Другую группу отправили на лечение в Москву. Самолет, в котором они летели, потом списали. Тогда сжигали и списывали много чего. Мы даже не могли вернуться в одежде, пропитанной радиацией, переодевались в больничные костюмы.
– Приходилось ли потом бывать в Чернобыльской зоне?
– В течение еще двух лет я регулярно ездил на станцию проводить пожарно-профилактические мероприятия на строящемся саркофаге, в местах возведения поселков для проживания ликвидаторов. За этот период мне пришлось принимать участие в развертывании пяти сводных отрядов из других областей, в том числе и Днепропетровской.

Слова благодарности
– Что больше всего запомнилось за годы службы?
– Хорошо помню пожар в жилом доме, на первом этаже которого был детский сад. Всех успели вывести во двор, но в подвале бушевало пламя. Спасатели не могли даже приблизиться туда, их обдавало волной горячего воздуха. Был риск падения перекрытия, и я решился на отчаянный шаг. Надел кислородно-изолирующий аппарат, вооружился пожарным рукавом, и через небольшой проем меня на веревке спустили в подвал. Попал в самый очаг, все вокруг было в огне, но я шел дальше… Помню, когда окончил тушить пожар, подчиненные и собравшиеся прохожие смотрели на меня, как на героя… Ликвидация каждого пожара ставила под угрозу мою жизнь. Но когда спасал людей, совершенно забывал, насколько опасна ситуация. Все остальное переставало существовать. За годы службы я спас тридцать человек. Среди них были и дети…
– Встречались с этими людьми спустя время?
– Однажды мы организовывали мероприятие для молодых спасателей, на которое пригласили и когда-то спасенных. Слезы наворачивались на глаза, когда мне пожимали руку, говорили слова благодарности уже взрослые люди, которых я запомнил совсем маленькими…

Екатерина Чередниченко, фото автора