Виктория Трофименко: «Меня считали извергом»

После успешной фестивальной жизни фильм «Братья. Последняя исповедь» вышел на широкие экраны. Картину сняли по книге шведского писателя Торгни Линдгрена «Шмелиный мед». Режиссер украинской киноработы Виктория Трофименко в эксклюзивном интервью «Вістям» рассказала о том, почему увидела скандинавских братьев в Карпатских горах, чем ее огорчил Виктор Демерташ, а также о том, почему автор истории, которая легла в основу, до сих пор не видел ее экранизации.

Учишься на ошибках
– Виктория, чем занимались до съемок фильма «Братья»?
– Снимала документально-постановочные фильмы для передачи «В поисках истины», когда-то на СТБ была такая. Также, в студенческие годы, делала короткий метр. Работы участвовали в зарубежных фестивалях. Самый первый фильм, по материалам журналистского расследования, сняла под логом британской компании, его показывали в Сохо (торгово-развлекательный квартал в центральной части лондонского Вест-Энда – Прим. авт.). Ну, он такой… я даже плююсь ему в след. Хотя этот фильм для меня много значит. Ведь важно делать ошибки. Я этому и дочь свою учу.

Язык держит
– Почему историю, рассказанную шведом, Вы увидели в Карпатах, а не в какой-нибудь другой части Украины?
– Если снимать ее в Украине, нужен горный ландшафт. Он есть только в Крыму и в Карпатах. На полуострове эта история не могла случиться, потому что крымские татары имеют несколько другой темперамент. В Карпатах же она могла произойти и органично развиваться.
– Адаптируя шведскую историю под украинские реалии, многое пришлось менять?
– Только детали. Нужно было во что-то углубиться или сделать ярче, от чего-то отказаться. К примеру, важно было усилить линию Христофора. Ведь на самом деле эта история рассказывает и о нем. Еще немного видоизменила писательницу. Также чуточку поменяла финал и придала истории кинематографичности. Детали, которые мне казались «Ну, уж слишком!» я убрала. Что-то до сих пор некоторым зрителям кажется перебором, поэтому говорят: «Фу! Как?». Просто эти люди не видели то «фу», от которого я отказалась.
– В фильме герои говорят на староукраинском диалекте. Все ли актеры с ним справились?
– Не справился Виктор Демерташ, потому что он русскоязычный актер. На съемочной площадке я не понимала, с чем столкнулась. Теперь знаю, почему нашим актерам за рубежом сложно найти работу. Язык, действительно, держит, а тут диалект. Виктору было тяжело и, в конце концов, нам пришлось его переозвучивать… Я ценю настоящий звук, когда каждый вдох-выдох «живой». В некоторых сценах фильма это еще один актер, которому уделили особое внимание. Поэтому то, что Виктора пришлось тонировать, меня огорчило.

Тащить и падать
– В последних эпизодах писательница несет одного из братьев на плечах. Эта сцена снималась с дублером?
– Нет, она действительно несла его на своих плечах. Мне говорили: «Вика, ей скользко, тяжело. Давай прилепим ей что-то на ноги …» Я психовала, от всего отказывалась. Меня считали извергом, но я настаивала на том, чтобы она тащила и падала. Да, ей было тяжело, но так и надо. Помните, она несет и от тяжести поднимает вверх глаза, а там одни склеры, потому что адски тяжело. Это невозможно сыграть, это нужно прожить в кадре. Я бесконечно могу смотреть данный фрагмент, потому что он настоящий.
– Видел ли Торгни Линдгрен результат Вашей работы?
– К сожалению, фильм он еще не видел. Знаю, что смотрел трейлер и сказал: «Хочу посмотреть это кино». Для меня это огромный комплимент. Дело в том, что Торгни практически не отслеживает экранизаций своих книг, избегает общения с журналистами, к нему практически невозможно достучаться. Он социопат. В этом мы с ним схожи.

Дарья Мирошниченко, фото автора